Первая Мировая война дала начало открытию Кавказского фронта, на котором русская армия участвовала в боевых действиях против османов. Для более удачного стечения обстоятельств правительство решило заручиться поддержкой армян, однако власть проявила амбивалентное отношение: с одной стороны пытаясь завоевать симпатии армян, а с другой, напротив, ограничить участие армянских отрядов в войне.
Безусловно, отношение к армянам в прессе было изменено в положительную сторону и, в частности, цензурой было запрещено публиковать негативные статьи о партии Дашнакцутюн. Всё это с расчётом на увеличение доверия среди армянского населения. Однако дашнаки на своём съезде отказались от идеи реального участия в боевых действиях в составе русской армии и её поддержке. Что, однако, не остановило формирование добровольческих отрядов.
Однако не все желающие в итоге попали на фронт. В общей сложности, только семь батальонов армянских добровольцев были оставлены на Кавказском фронте. При этом ими были проявлены героические поступки: эти батальоны дважды спасли правый и левый фланг русской армии, в 1914 и 1915. Однако военное командование не удосужилось упомянуть об этом.
После взятия Эрзерума в 1916 году, когда, казалось бы, армяне напрямую могут сотрудничать с русской армией, Николай Николаевич, командующий Кавказской армии, приказывает расформировать все армянские батальоны. Кроме того, к тому времени царское правительство удалило всех армянских офицеров со фронта и заменила их на генералов других национальностей: русских, грузин, кавказцев. Об этом всём подробно пишет Армен Гаро в своей книге-послании "Why Armenia Should Be Free"("Почему Армения должна быть свободна").
Политика власти шла в духе печально знаменитого тезиса Лобанова-Ростовского - "Армения без армян". Заручиться поддержкой армян, конечно, хорошо, но им нельзя позволить укрепиться в национальном духе. Такая логика была у российской власти, которая опасалась того, что армяне позже объявят независимость.
Подобная тактика реализовалась, например, в отсутствии организационных мер по предотвращению массовых резней армян турками. Отдельные истории о помощи русской армии местным армянам связаны с деятельностью простых солдат и отдельных офицеров, а также добровольных союзов помощи. Никакой же реальной государственной концепции не существовало.
Яркий пример подобного отношения был ещё в декабре 1914 года, когда турки продвинулись к Сарикамышу и Ардагану и русская армия стала отступать. Командующий местными силами генерал Абадзиев приказал армянскому населению Алашкерта и Баязида не покидать мест проживания. Чтобы приказ был исполнен, он поставил казачьи патрули на случай попытки покинуть территорию, которую вот-вот возьмут турки.
При этом армянские батальоны только через три дня узнали о случившемся. Командовавший добровольцами Армен Гаро и его помощник Хечо обратились к Абадзиеву с просьбой отменить приказ и дать возможность армянам покинуть территорию вместе с армией. Последовал отказ. Только при поддержке генерала Огановского удалось организовать помощь, однако армяне уже успели понести потери.
Аналогичный сценарий произошёл при отступлении из Вана в июле 1915 года. Генерал Николаев 8 дней удерживал армян на территории, не видя смысла в эмиграции населения. И только 18 июля неожиданно пришла телеграмма от него к управляющему Вана, Араму-паше, чтобы те покидали немедленно территорию. Но ждать он будет только до 20 числа. Армянским лидерам пришлось организовать отступление 150000 жителей Вана за два дня, что привело к большим жертвам. В быстроте эвакуации и в отсутствии армянских батальонов для обороны отступления, армяне потеряли до 10000 человек, в том числе женщин и детей.
Подобные повторяющиеся сценарии фактически опустошили ряд армянонаселённых территорий. Часто армянам не давали возможность вернуться обратно в свои дома, а в царских кругах и вовсе ходила идея об отправке 250000 армян в Сибирь, якобы в отсутствие для них земель на Кавказе. Это ещё раз показывает, насколько тонкой была грань для российского командования в поддержке и, сиюминутно, в предательстве армянского населения. К последнему относились как к объекту, при помощи которого реализовывались конкретные цели. Логика была проста: проявить симпатию, местами помочь, но по большему счёту, наоборот, ограничить и не позволить действовать самостоятельно. Если сказать по-научному цинично, то не дать армянам из объекта действия стать его субъектом.
Артур Акопян
ИАПС Антитопор